Перстень с поля Куликова... Хроники шести судеб [2-е изд., доп.] - Валентин Осипович Осипов

пытался выглядеть всезнайкой. Обращался к писателям, журналистам, артистам только с тем, что сам так ли, иначе пережил или прочувствовал.

«…Герою, по-моему, очень трудно в повседневной жизни быть на уровне совершенного им подвига. Окружающие хотят видеть героя необычным, не таким, как все. Кстати, и журналисты упорно выискивают в нем черты необыкновенного: что читает, какие песни любит, как ходит и даже как спит. А герой — это человек, такой же, как все. И не такой. Человек с особой, высшей верностью долгу, преданностью большому делу».

Исповедно звучит, хотя написал это Ю. А. Гагарин вовсе не о себе. Впрочем, давно в народе сложено, что красна речь с притчею. Писалось о друге, а с полным правом и на самого автора примеряется. Между прочим, рассуждения об обычности и необычности жизни героев — из очерка «Дважды воскресший».[56]

Тема эта его не покидала — тонко уловил, что и всезнающим газетчикам нужен совет, как писать о прославленных людях. Через два года выступал перед известинцами — ни за кого не прятался, прямо поделился своим житейским опытом, но с укоризной:

«Пишется очень много статей, очерков о космическом полете. И все пишут обо мне. Читаешь такой материал, и неудобно становится. Неудобно потому, что выгляжу каким-то сверхидеальным человеком. Все у меня обязательно хорошо получается. А у меня, как и у других людей, много ошибок. Есть у меня и свои слабости. Не надо идеализировать человека. Надо брать его таким, как он и есть в жизни. А то неприятно получается, как будто бы я такой паинька, такой хорошенький, что, простите меня за такое выражение, тошно становится».

Рубрика дополнений

Так как и когда все-таки началась литературная работа Ю. А. Гагарина? С «Правды» пошло. Правдисты не просто уговорили, но и помогли. Ее специальные корреспонденты Герой Советского Союза Сергей Борзенко и Николай Денисов выразили готовность оказать Юрию Алексеевичу любое содействие в написании книги. И «нажим» был так велик — тысячи писем шло от советских и зарубежных людей с просьбами и требованиями писать книгу, — что Гагарин дрогнул. В самом начале лета 1961 года, как рассказывают очевидцы, он уселся за наброски плана будущей книги, стал подбирать и разбирать свои письма и дневники. С. Борзенко и Н. Денисов впоследствии написали: «С каждым днем Гагарин открывал новые грани своего чистого и крепкого, как алмаз, характера. Он сразу определил жанр книги — автобиографические записки, понятные и взрослым, и школьникам».

Любопытна такая деталь — как откликнулся он на выход своих записок, которые поначалу с продолжением выходили в газете: «В очередях за „Правдой“ стоят мальчишки. Значит, польза есть».

Член ЦК в работе

Попомни, как поучал Цицерон:

«Перо — лучший учитель, написанная речь лучше только продуманной».

Из запомнившихся реплик Ю. А. Гагарина в Смоленске

Итак, до открытия конференции оставалась одна ночь. Но Гагарин ничуть, как показалось, не тревожился и, унимая мое с Кондрашовой волнение по этому поводу, сказал без затей, простодушно:

— Чего бояться-то? Руки делают… Поработаем.

Снял китель, прошел, будто разминаясь, туда-сюда по комнате и, разохотившись успокаивать, снова произнес:

— Глаза боятся, руки делают. Мозоли не набьем.

Искушен ли был в такой работе, приходилось ли ему раньше заниматься подобными делами?

…Ю. А. Гагарин — автор, помимо уже перечисленных книг, еще одной — «Есть пламя».[57]

Прочитайте ее — горячо советую, если пока не довелось.

«Есть пламя» — второе после «Психологии и космоса» запечатленное печатным словом посмертное завещание замечательного человека: там наука, здесь отношение к общественной деятельности.

В сборнике этом и есть, так думаю, не зря затевая дальше следующий обзор, ответ на вопрос, как становился космонавт комсомольским работником.

Книга вобрала в себя 35 документов — затрудняюсь иным единым словом обозначить то, что вышло из-под пера человека, которому выпало стать сыном истории. Это статьи, очерк, интервью, выступления, отрывки из его же книг, предисловия к книгам других. Все они в самом деле документы непреходящей и неубывающей исторической ценности. На них печать жизни и раздумий молодого поколения, что творило свою биографию в неповторимую эпоху.

Ступеньки все вверх и дальше: пионер, комсомолец, коммунист. Он избирается, как уже знаем, членом ЦК ВЛКСМ. Отчего-то мелькнуло предположение, что сыщется кто-то и, как говорится, по простоте душевной, в святой, что ли, наивности спросит: почему ему выпало такое доверие Ленинского комсомола? Не потому лишь, что он оказался необходимым, как олицетворение и символ космических побед?

Наивность вопроса всегда, пожалуй, затруднительна для объяснений. Осмелюсь попробовать изъясниться так — не только этим, но в совокупности… Кстати, для начала исчислим, что к апрелю 1961 года комсомольский стаж Ю. А. Гагарина «состыковал» 12 лет. Но главный ответ, чтобы уяснить всю эту самую совокупность, в событиях последующих.

После космических перегрузок перегрузки новых обязанностей. В «Комсомольской правде» как-то выразился немногословно, но емко: «Мне партия крылья дала».

Снова несложный подсчет — восемь лет выделено ему было жить в звании и в должности первого разведчика Вселенной, то есть без малого всего-навсего 3000 дней. Скупа слепая судьба. Но как же справедлива народная поговорка «Паши не лениво, поживешь счастливо!».

Он и пахал изо всех сил — нива только широка была. Партийные, государственные, общественные поручения… Делегат съезда КПСС, депутат Верховного Совета, поездки от имени державы за рубежи, задания своей партийной организации, президент Общества советско-кубинской дружбы, участник или почетный гость многих съездов, конференций, семинаров, фестивалей. От космических дел его, естественно, тоже никто не освобождал — начальник Центра подготовки космонавтов (и несть числа — многие ли догадываются об этом! — хозяйственных, строительных, всяких иных подобных забот и хлопот), связь с учеными и конструкторами, помощь новым экипажам. Не забросил и тренажеры. Мечты о новом полете не оставлял. Еще — один из руководителей Всесоюзной федерации воднолыжного спорта. А семья, малые дочурки, Гжатск, родители, друзья, к которым, как все рассказывают с нескрываемым восхищением и с неубывающей до сих пор теплотой, относился не просто нежно и заботливо — самозабвенно. А учеба, книги, театр, без которых не мог, и любимые водные лыжи, охота, хоккей, бильярд…

И комсомол!

Комсомол благодарно относился к Ю. А. Гагарину за полную отдачу делу воспитания молодежи.

Поначалу запись его имени в Книгу почета ВЛКСМ и Почетные грамоты. Если вчитаться в строки, которые обозначают, за что награжден, то, пожалуй, действительно тогда его, вознесенного к великой славе воспитанника комсомола, отмечали за космический полет, за подвиг, за лично проявленный в космосе героизм.

Но вот значок «За активную работу в комсомоле». Чаще всего,